Лев пестрых не взлюбил Овец.
Их просто бы ему перевести не трудно;
Но это было бы неправосудно:
Он не на то носил в лесах венец,
Чтоб подданных душить, но им давать расправу;
А видеть пеструю овцу терпенья нет!
Как сбыть их и сберечь свою на свете славу?
И вот к себе зовет
Медведя он с Лисою на совет,
И им за тайну открывает,
Что, видя пеструю Овцу, он всякий раз
Глазами целый день страдает,
И что придет ему совсем лишиться глаз,
И как такой беде помочь, совсем не знает.
«Всесильный Лев!» — сказал, насупившись, Медведь:
«На что тут много разговоров?
Вели без дальних сборов
Овец передушить. Кому о них жалеть?»
Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови,
Смиренно говорит: «О, царь! наш добрый царь!
Ты, верно, запретишь гнать эту бедну тварь
И не прольешь невинной крови.
Осмелюсь я совет иной произнести:
Дай повеленье ты луга им отвести,
Где-б был обильный корм для маток,
И где бы поскакать, побегать для ягняток;
А так как в пастухах у нас здесь недостаток,
То прикажи Овец волкам пасти.
Не знаю, так-то мне сдается,
Что род их сам собой переведется;
А между тем пускай блаженствуют оне,
И что-б ни сделалось, ты будешь в стороне».
Лисицы мнение в совете силу взяло,
И так удачно в ход пошло, что, наконец,
Не только пестрых там Овец —
И гладких стало мало.
Какие-ж у зверей пошли на это толки?
Что Лев бы и хорош, да все злодеи волки!