Юпитер однажды призвал всех живых тварей к своему царскому престолу.
— Кто недоволен своей наружностью, может заявить об этом без боязни: я исправлю все недостатки, — сказал он. — Госпожа обезьяна, подойди ко мне первой. Посмотри на всех собравшихся, сравни их красоту с своей и скажи откровенно, чем ты не довольна.
— Чем я недовольна? — спросила обезьяна. — Да ничем. Разве мои четыре ноги хуже, чем у других? Я вполне довольна своим видом. Вот братцу Топтыгину нечем похвастаться: будто грубым топором обтесан. Надеюсь, что он никогда не даст нарисовать своего портрета.
Затем подошел медведь. Можно было подумать, что он начнет жаловаться. Ничуть не бывало: он хвастался своим видом, смеялся над слоном, которому, говорил он, следовало бы приставить хвост и обрубить уши. Назвал слона грубой, безформенной, безобразной массой. Слон, при всем своем уме, наговорил подобных же вещей: осудил кита за его громадный несуразный рост. Муравей гордился своей величиной перед тлей.
Осудив друг друга, они, по приказу Юпитера, разошлись по домам. Юпитер, впрочем, остался доволен ими.
Люди в этом случае не лучше животных: себе мы прощаем все, и ничего другим; на себя мы смотрим другими глазами, чем на ближних. Люди всех времен, как бы носят нищенскую суму, передний карман котораго назначен для недостатков других, а задний — для недостатков своих.
Перевод С. Круковской